Сегодня, 9 апреля, в день рождения Эрнста Неизвестного, я рада, что наш любимый скульптор не только виртуально выводит нас из изоляции, но и объединяет вокруг своего имени! Я приветствую всех, принял участие в он-лайн-марафоне или посетил эти интернет-страницы…
Мне казалось, что Эрнст существовал в моей жизни всегда… То есть я не заметила конкретного момента открытия для себя его имени… В 60-е годы, - а я живу уже так долго! – родители обсуждали при мне события культурной и общественной жизни, в том числе и драматические факты противостояния художника всевластной номенклатуре… Его твердость в отстаивании свободы творчества (а значит, и моей личной свободы!), как сейчас бы сказали, сделала его одним из лидеров эпохи, культовой фигурой – тем он и вошел в сознание моего поколения…
Важно было еще и то, что он из поколения фронтовиков, как и мой отец… Это люди, утратившие страх! И потому диктатор Сталин, которому приписывают заслугу Победы, боялся вернувшихся с войны победителей – он не праздновал 9 мая День Победы, ветераны собирались неформально в сквере перед Большим театром… И в эти же послевоенные годы пошла новая волна репрессий, чтобы вернуть страну к состоянию страха, террора…
Мое знакомство с Эрнстом, как ни странно, произошло… через поэзию!. Не буду цитировать знаменитое стихотворение Андрея Вознесенского о том, как «лейтенант Неизвестный Эрнст делает первый шаг…»…
Я хочу вспомнить здесь стихотворение Александра Межирова «Серпухов» о его умершей няне, где есть строки, которые я очень люблю:
«… А на Сретенке в клетушке,
В полутемной мастерской,
Где на каменной подушке
Спит Владимир Луговской,
Знаменитый скульптор Эрнст
Неизвестный
глину месит;
Весь в поту, не спит, не ест,
Руководство МОСХа бесит;
Не дает скучать Москве,
Не дает засохнуть глине.
По какой-то там из линий,
Мы со скульптором в родстве.
Он прервет свои исканья,
Когда я к нему приду,-
И могильную плиту
Няне вырубит из камня.
Ближе к пасхе дождь заладит,
Снег сойдет, земля осядет -
Подмосковный чернозем.
По весенней глине свежей,
По дороге непроезжей,
Мы надгробье повезем.
Родина моя, Россия...
Няня... Дуня... Евдокия...»
Для меня в этих строках слились, как сказал другой поэт, Евгений Евтушенко, об интеллигенции и простых людях труда «…Россия духа и Россия рук – и между ними не было границы…». В этом осмыслении судьбы России я видела смысл и творчества Эрнста Неизвестного, работ которого тогда я почти не знала … Только смутно предчувствовала его глубину и мощь, доверяя художнику…
Очень жаль, что его и наш родной город не имеет произведений Эрнста в своем пространстве. Мне грустно, что в город в значительной степени замусорен китчевыми гламурно-юмористическими псевдореалистическими бронзовыми объектами, весьма сочетающимися с образами торговых центров, рядом с которыми они стоят… Они засоряют еще и сознание людей, и без того не сильно продвинутых в понимании современного искусства…
Мне хотелось бы, чтобы наши «Маски скорби» стояли в полном монументальном объеме в центре города, за Дворцом Молодежи, где им определил когда-то место сам скульптор…
А пока мечтаю о малом: чтобы хотя бы к замечательно отлитой Иваном Дубровиным скульптуре сделали удобный доступ… И реконструировали пространство вокруг памятника, как это прекрасно задумал (я видела этот проект! – он стоит в Музее Эрнста) архитектор Борис Демидов…
А если какое-то количество скульптор могло бы появиться в нашем городе, то это могло бы быть в парке за тем же Дворцом Молодежи или в знаменитом сквере около пруда перед Драмтеатром, по дороге по набережной в Ельцин Центр…
Все произведения Эрнста меня глубоко волнуют своей внутренней мощью и энергией… Но, наверное, я уже глубоко срослась с образами «Масок скорби»: и с магаданской, и с нашими… Магаданский памятник уже давно стал национальным символом трагедии. Я давно и глубоко в теме увековечения памяти жертв государственного террора и вижу, как его воспроизводят в самых разных книгах по истории тоталитарных репрессий: Ульяновска, Краснодара, многих других городов и регионов… И наш памятник мог бы так же прийти к народу, если бы не четверть века позорного противодействия его установлению…
Ну и еще одно произведение мне особенно близко: небольшая гравюра «Данте, оплакивающий Беатриче», которую мне подарила с теплой надписью при знакомстве Белла Абрамовна Дижур и тем самым как бы значительно предугадала тему, которой мне выпало посвятить огромный кусок своей жизни…
Безусловно, для меня Эрнст – глубоко «антисоветский» художник и вполне определенно «гражданин мира». Причем, «мира» - в обоих смыслах этого слова: и всей планеты, и «НЕ войны» на ней…
Его время еще придет. Даже на фоне текущей пандемии философский потенциал его образов взывает к общепланетарному человеческому разуму.
Он, я бы сказала, гуманистический глобалист … Провозвестник новой эры, в которой все человечество либо выживет на новых устоях, либо скатится в амебообразному состоянию в мировом бульоне…
Эрнст – мировой ТИТАН – в том, греческом значении слова и образа…
И дополнительный оттенок личной сопричастности его творчеству мне добавляет понимание принадлежности его к русской культуре и к уральской земле…
«Власть всегда недоверчива к духу… Но дух – эластичен… Нет таких запоров, через которые бы он не проник…» Эти слова Лиона Фейхтвангера очень определяют мое понимание творчества Эрнста в его не прямом противостоянии
власти, а в постоянном развитии человеческого начала, в то время как властные системы стремятся к замкнутой косности… Это как корни дерева, которые прорастают сквозь монолит, разрушая его, потому что это ЖИЗНЬ…
Я помню, как на 80-летнем юбилее Эрнста в Москве его поздравляли и Илюмжинов от Калмыкии, и Лужков от Москвы, и Тулеев от Кемерово (города, в которых стоят его монументы)… И только родной город стал огромной «фигурой умолчания». Почувствовав это, я, ужасно стесняясь рядом со значимыми для меня Карякиным, Вознесенским, Аксеновым, Приставкиным, сказала, что мое присутствие здесь важно именно для того, чтобы сказать, что есть пророки и в своем отечестве, что уральцы любят творчество своего земляка, что они хотят построить памятник жертвам тоталитарной утопии… и передала об этом письмо наших старых лагерников скульптору-юбиляру… Причем, уезжая на юбилей, я сказала чиновникам в мэрии, где и когда будет мероприятие… Прислать букет цветов и поздравительный адрес было очень просто…
Вот и сейчас: наконец поставили Памятник… Но место не ухожено, мало посещаемо, нет доступного транспорта, почти не нанесено на карты достопримечательностей, отсутствует информация на официальных сайтах, нет открыток и сувениров в городских киосках… Да и на самом памятнике до сих пор, два с лишним года спустя, так и не написано, кто его автор и как он называется!!!
При этом многие горожане гордятся и самим произведением, и Музеем, и тем, что Эрнст - наш земляк. Эти зерна любви обязательно прорастут, если им не мешать, если сделать так, чтобы каждый старшеклассник мог легко и не раз посетить 12-й километр Московского тракта, чтобы увидеть «Маски Скорби. Европа-Азия», чтобы осознать тоталитарную трагедию, которую этот памятник отразил…
Или это осознание кому-то все еще мешает?..