26 ноября в 10-00 в траурном зале крематория на Сибирском тракте состоится прощание с Алексеем Александровичем Зыковым. В память о нем публикуем это интервью, записанное нашей соратницей, журналисткой Лией Гинцель в 2007 году, накануне 66-летия великой победы, и опубликованное в «Вечернем Екатеринбурге».
Это 2003 год
Многие знания — многие печали?
Не меньше горя приносит и неизвестность
22 июня, 66 лет назад, началась Великая Отечественная война, унёсшая жизни около 30 миллионов наших соотечественников. Многие канули в Лету, не оставив «ни петлички, ни лычки» с гимнастёрки своей…
Новость, для кого-то оставшаяся незамеченной, а для кого-то прозвучавшая долгожданным подарком судьбы — в мае 2007 года гражданам России стала доступна электронная версия военных архивов Министерства обороны. Кое-какая информация о не вернувшихся с фронта, доходила и раньше, но, чаще всего, в урезанном виде. Если погиб, оставалось недоумение, где захоронен. Если пропал без вести, в лучшем случае на вопрос — когда? — сообщался месяц. Если умер от ран, не докопаться было до номера госпиталя. Про оказавшихся в плену и вовсе помалкивали. А была ещё особая категория солдат — тех, что в списках не значились.
Сменились поколения. Ушли из жизни дети, так и не узнавшие про смертный час отдавших жизнь за Родину отцов. Постарели внуки. Но, не случайно говорят, нет ничего тайного, что бы ни стало, в конце концов, явным. Завеса секретности приподнялась. Наш сегодняшний разговор с председателем региональной общественной организации «Семьи погибших воинов» Алексеем ЗЫКОВЫМ. Долгие годы он по крупицам восстанавливает скупые сведения трагической истории страны.
— К открытию архивов надо было подготовиться — документы просмотреть, обработать, занести данные на электронные носители. Это работа не одного дня и даже года. Ведь в архиве содержатся данные на 10 миллионов человек. Доступны же пока меньше половины.
— Давайте начнём с тех, кто убит. Удалось обнаружить что-то новое об их участи?
— Да. И это новое порой ложится тяжким грузом на сердце. К примеру, из донесений о безвозвратных потерях — с 1 октября по 20 ноября 1941-го отдельная мотострелковая бригада 22 армии представила список на 66 страницах, всего 949 человек. А ведь это лишь крошечный участок фронта. Цифры внушают ужас. Но и факты равнодушными не оставляют. Про одного бойца я вычитал, что он оставлен на поле боя «в связи с отступлением». Про другого — не захоронен, так как зима. Сколько их было таких, брошенных и незахороненных?
— Не устаю вслед за вами повторять: из почти 300 тысяч свердловчан (цифра областная) погибших 124 тысячи, пропавших без вести — 123,7 тысячи. То есть практически поровну. Сегодня, наверное, только у самых недалёких людей повернётся язык упрекнуть пропавших без вести в предательстве. Но ведь было.
— Было. Хотя при половине предателей победить вряд ли удалось бы. Получаю, кстати, огромное количество писем с просьбой помочь восстановить неизвестные судьбы. Теперь это много легче. Числившийся, например, десятки лет пропавшим без вести младший лейтенант Леонид ЧЕПЧУГОВ, оказывается, убит 22 июня 1942 года в деревне Извоз Ленинградской области. Почему нельзя было выяснить это раньше? Судя по всему, тот, от кого зависело, поленился, не захотел себя затруднять. Равнодушный работник достался и родственникам сержанта Григория КУЗНЕЦОВА, умершего в апреле 1942-го от туберкулёза лёгких. Думаю, что ныне в семьи этих воинов пришёл некий покой. Но нередко новые знания несут новую боль. Долгие годы в семье Фёдора Степановича (о фамилии умолчим) не знали об отце. А мне удалось докопаться — 29 августа 1942 года он был осуждён военным трибуналом Волховского фронта на 10 лет лишения свободы. Дальше можно гадать: то ли сгинул в лагерях, то ли расстрелян. За что? Неизвестно. Но мне попадался и такой факт: командир спросил новобранцев на передовой: «Есть вопросы?» В ответ прозвучало: «А нельзя ли провести пробные стрельбы? Ведь ни целиться, ни стрелять не умеем». Смельчак (кстати, свердловчанин), позволивший себе открыть рот, тут же был показательно расстрелян перед строем за пораженческие настроения. Впоследствии его реабилитировали.
— Случай, наверняка, не единичный?
— Конечно. Иван (имя вымышленное) был схвачен по подозрению и до решения суда отправлен в штрафбат. Дело прекращено в связи с гибелью бойца. А может, он не виноват? В сведениях о безвозвратных потерях из военного трибунала 3 армии перечислены приговорённые к высшей мере наказания. По диагонали списка — резолюция: «расстреляны до трибунала…». Таких — гигантские многотомные списки. В основном, молодёжь, лет 18—22.
— Их судьба, по крайней мере, известна. А многие так и не найдены.
— Во время поисков наткнулся на информацию, что все учётные материалы на 2 ударную армию, попавшую в окружение в районе Мясного Бора, были уничтожены. Личные списки составлялись на основании писем родных, не вручённых адресатам. Приложение из этих новых списков охватывает 12 папок. На 619 листах перечислено 13714 человек. А если кому-то письма не было? Или другой пример, который и комментировать не хочется. После освобождения оккупированных территорий вдове Акима ШАХУРИНА пришло письмо от жительницы села Горки Калининской области, дескать, ваш муж погиб. Вдова кинулась в военкомат. Там, как отрезали — не знаем. Она — в Горки, а адресат исчез. И долгие годы никаких сведений. И только сегодня информацию удалось подтвердить.