Член Екатеринбургского общества «Мемориал» кинорежиссер Владислав Тарик написал открытое письмо губернатору Свердловской области Евгению Куйвашеву.
« Уважаемый Евгений Владимирович!
Я, сын Тарика Владимира Михайловича, бывшего секретаря Обкома ВЛКСМ по пионерской работе, расстрелянного в январе 1938 года в подвале внутренней тюрьмы НКВД на ул. Ленина, 17 и сброшенного затем в ров на 12-м километре Московского тракта.
Я знаю, что года два назад была создана Комиссия по поискам и изучению новых мест тайных захоронений, определения границ Мемориального комплекса жертв политических репрессий и по его благоустройству, но из-за отсутствия финансирования, работа её затормозилась.
Я помню как тридцать лет назад сотрудник госбезопасности - добрый интеллигентный человек - посадил нас с мамой и моей старшей сестрой в свой старенький «Москвич» и повёз на Московский тракт. Там он провёл нас через лес и вывел на огромную заросшую травой поляну, побегал по ней, заглядывая в какую-то бумагу, потом спросил: «Когда, говорите, вашего отца расстреляли?» и, сделав несколько шагов к центру, ткнул пальцем в землю: «Здесь он лежит». Потом показал на опушку леса на юго-западе: «Туда не ходите, там гитлеровские приспешники лежат всякие - предатели, полицаи. После войны их расстреливали».
И представьте себе, Евгений Владимирович, - именно там, на месте захоронения предателей, поставили стелу с фамилией моего отца - человека глубоко преданного Родине и свято верившего в её светлое будущее.
Ещё до сооружения Мемориала поляна уже воспринималась как памятник. Казалось, что из земли слышны голоса: «Смотрите, мы здесь...», - такая мощная аура смерти висела над ней. Но моё мнение никому не интересно, а обсуждений у нас не бывает.
Помню, когда ещё не было мемориального комплекса, на 12-й километр приехал архиепископ Мелхиседек. Помню, как его белый «Мерседес», съехав с дороги, проехал по могилам в самый центр захоронения. После молебна, Мелхиседек сел в машину и уехал, а на земле остались большие масляные пятна(в те годы у всех были подержанные импортные машины). Смотреть на эти чёрные лужи было противно. Они казались символом высокомерия и пренебрежения к людям.
Потом на захоронения стали привозить землю и насыпать горы псевдомогил. Черепа и кости убитых придавили тяжёлыми бетонными стеллами, оклеенными плитами из искусственного мрамора (с первой же зимы эти плиты стали отваливаться). Следы рвов исчезли. Теперь уже не подойти к месту, где лежит мой отец, и где плакала моя мама. И только выстрелы по-прежнему доносятся со стрельбища «Динамо». Говорят, что к нему скоро добавится ещё одно стрельбище, более мощное и современное!
Евгений Владимирович!
Сделайте что-нибудь для детального исследования места бывшего стрельбища НКВД, чтобы несчастные люди не исчезли бесследно, и грохот выстрелов не висел над ними грозной метафорой: «Можем повторить!». Даже если немного их лежит в лесу, сделайте так, чтобы над их прахом не бегали спортсмены, не стреляли. Иначе какая-то страшная символика получается.
С уважением Тарик Владислав Владимирович, Кавалер ордена Дружбы, Почётный кинематографист России, дважды Лауреат премии Губернатора Свердловской области.»
Письмо доставлено в резиденцию губернатора лично Владиславом Тариком 12 июня 2020 года. Ответа пока нет.