В конце января группа мемориальцев совершила знаковую поездку в деревню Кучино Пермской области. Не всем известно, но это единственное место (рядом с деревней), где на территории современной России осталось в сохранности страшное и жестокое место заключения, и откуда в 80-е годы ХХ века выходили на свободу последние в СССР политические заключенные.
Нам было интересно увидеть, что стало с самым известным музейным комплексом страны об истории государственных репрессий и трагедии советского террора, который государство отвоевало у его основателей, мемориальцев, общественных активистов и ученых-историков. Война была долгой, началась с финансового удушения. Но когда общественная организация, ведущая там работу, проводящая разные полезные мероприятия (в том числе известнейший фестиваль «Пилорама»), нашла деньги на продолжение своей работы без какой-либо помощи чиновников, то включились механизмы прямого административно-карательного давления. Был совершен рейдерский захват музейного комплекса. В результате появилось бюджетное учреждение – Музей-заповедник «Пермь-36».
С тех пор на территорию музея вход его создателям Татьяне Курсиной и Виктору Шмырову, бывшим сотрудникам запрещен. Выставки претерпели метаморфозу – материалы почти все те же, но представлены и демонстрируются экскурсоводами (без экскурсоводов посмотреть музей невозможно в принципе) совершенно в другом … ракурсе.
Создавался и работал до 2012 года этот музей ГУЛАГа как место памяти о человеческой трагедии, о чудовищных преступлениях государства против своих граждан, о жесточайших пытках и издевательствах над ни в чем не повинными людьми. Под лозунгом «чтобы никогда не повторилось». Многочисленные материалы, собранные бывшими заключенными и их родственниками, историками, активистами Мемориала показывали страдания людей, запертых по воле следователей НКВД-МГБ-КГБ в унижающих человеческое достоинство условиях, картину политических репрессий против миллионов людей по всей стране в течении десятилетий.
Когда сейчас мы прошли с экскурсоводом по баракам, через «особый режим», увидели иные постройки с пояснениями их предназначения, то получили совсем иное впечатление. Нам рассказали о нормах потребления, о нормах наполнения зоны, о временных границах тех или иных действий заключенных, которые они вообще могли производить в местах заключения. Мы получили представление о том, как «развивалась» колония, как все «более лучше» жили ее обитатели (как сотрудники, так и заключенные). Увидели даже выставку про урановые рудники на севере страны – как там добывали «важное для страны сырье»… В рассказе экскурсовода не было трагедии, не было преступлений вохровцев, не было чудовищной вины государства за репрессии по отношению к невиновным гражданам. И даже термина «политзаключенные» не звучит, их называют «особо опасными государственными преступниками». Такой эвфемизм меняет многое…
В итоге есть музей-заповедник, где в части помещений не включено отопление, где отказались от уже согласованных новых проектов экспозиций, где множество помещений (в основном, на «особом режиме») попросту закрыто и посетителям не показываются), где экскурсовод сыплет цифрами, но с трудом подбирает вынужденные слова о том, что «особо-опасные государственные преступники» и есть политзаключенные. Среди которых были Олесь Бердник, Леонид Бородин, Владимир Буковский, Балис Гаяускас, Сергей Ковалёв, Левко Лукьяненко, Валерий Марченко (погиб в заключении), Юрий Орлов, Василь Стус (погиб в заключении), Лев Тимофеев, Натан Щаранский, Глеб Якунин, Михаил Мейлах и много других, менее известных наших сограждан. Пермь-36 больше не учит, как нельзя делать. Там просто цифры и некоторое количество предметов быта заключенных и охранников (которые были когда-то собраны общественными активистами).
Это попытка рейдерского захвата нашей памяти, попытка заставить забыть о настоящей истории страны…