В Уральский Мемориал все чаще обращаются люди из других регионов в поиске сведений о своих родственниках, репрессированных в Уральской области РСФСР.
4 августа нас посетили москвички Ирина Сергеевна Нечепуренко и ее дочь Марина, которые приехали на Урал специально ради того, чтобы больше узнать о расстрелянных в 1937-м деде и дяде Ирины — Мовчане Андрее Даниловиче и Мовчане Павле Андреевиче. Их история ужасающе типична для того времени: отец и сын — украинцы, раскулаченные и сосланные из Харьковской области УССР, жили в поселке Ворошиловский Кизеловского района Свердловской области.
Отец был плотником, сын работал электромехаником на шахте. Один раз вместе с другими трудпоселенцами они устроили религиозное собрание на Пасху, стали петь псалмы. На шум пожаловались соседи, собрание разогнал комендант. Потом, когда пришла разнарядка на репрессии, Андрей, Павел и еще шесть человек были арестованы, а фантазия следователя преобразовала группу собиравшихся вместе помолиться людей в контрреволюционную организацию, систематически ведшую агитацию против Советской власти и даже готовившую вооруженное восстание и занимавшуюся вредительством на местной шахте. Чтобы доказать подготовку восстания, не смогли придумать ничего лучше, как приобщить к делу найденное во время обыска у Андрея старое охотничье ружье. Совершенно жутко читать в протоколах допросов, как люди соглашались с заведомо абсурдными обвинениями и доносили друг на друга, трудно представить, какое давление им пришлось пережить.
21 сентября 1937 года Андрей 51 года от роду и его сын двадцатипятилетний Павел были расстреляны.
Паломники из Москвы познакомились с записями о своих родственниках на сайте Екатеринбургского Мемориала, посвященном жертвам политических репрессий Свердловской области, они передали волонтерам Мемориала копии документов, после чего отправились в сопровождении активистов Мемориала на 12-й километр Московского тракта, чтобы почтить память своих родных. Погода в этот день выдалась символически дождливой: сама природа как будто оплакивала невинно убиенных. Ирина Нечепуренко с дочерью долго искали записи об Андрее и Павле на плитах Мемориала, волновались, что они могут оказаться не увековеченными. Наконец, с помощью Анны Пастуховой нужные строки на камне были найдены, и Ирина Нечепуренко возложила цветы на к именам деда и его сына и высыпала к основанию стелы по горсти земли с могилы бабушки. При этом она не могла сдержать слез.
Возвращаясь из трагического прошлого к сегодняшнему дню, мы все вместе осмотрели место, где в скором будущем установят памятник «Маски скорби» по проекту Эрнста Неизвестного — сейчас там заложен первый камень в основание монумента.
На обратном пути я и Анна расстались с нашими гостями — их ожидает поездка в Пермь, где они также будут искать информацию о родных.
Я был на 12-м километре впервые.
Мемориал жертвам репрессий на меня произвел очень тяжелое и гнетущее впечатление: есть очень большая разница в восприятии, когда ты смотришь на репрессированных просто как на цифры в статистике и когда ты сам видишь эти тысячи и тысячи фамилий, собранных в одном месте. Ощущения сходны с просмотром фотографий с мемориала жертвам полпотовского геноцида в Камбодже: представляются такие же груды черепов и костей.
Посещение этого места здорово прочищает мозги, после него все сразу становится понятно с режимом, сотворившим такое. И после поездки на Мемориал и просмотра документов, отражающих конкретную человеческую судьбу, стоящую за строчкой на плите, я отказываюсь понимать, как в наше время могут действовать силы, ставящие своей целью вернуть нашу страну в прошлое. Конечно, время изменилось, и повторение той трагедии невозможно. Но все-таки выстрадана и пережита она не до конца.
Юрий Изотов
