В Генпрокуратуре России отчитались, что со второго полугодия 2022 года пересмотру подверглись свыше 14 тысяч решений о реабилитации репрессированных, из которых отменены более 4 тысяч. Эта цифра – на грани статистической погрешности, и в этом нет ничего странного или сенсационного: на миллионы решений всегда возможны единичные ошибки, а ответственность за них в первую очередь несет сама прокуратура и органы госбезопасности. Для чего же этим структурам вдруг понадобились столь громкие и саморазоблачительные заявления в СМИ? Скорее всего, власти намерены использовать эти случаи для начала новой широкой пропагандистской кампании, – считают правозащитники.
– Сейчас прокуратура отчиталась в том, что они 4.000 человек "обратно реабилитировали". 4 000 человек при общем количестве реабилитированных – это примерно 1 тысячная от общего числа реабилитированных, то есть 0,1 %, – говорит правозащитник и журналист, председатель совета правозащитного центра «Мемориал»* Александр Черкасов. – Есть вполне чёткие ограничения, по которым возможна реабилитация, по которым нет, но я бы обратил внимание, что, во-первых, решения о реабилитации каждый раз принимались с участием органов госбезопасности и прокуратуры. Так что, если где-то допущены ошибки, то это не враги пришли, это свои наделали. На миллионы решений возможны единичные ошибки, и это ошибки властей, а не каких-то злонамеренных правозащитников. Можно найти немало чекистов, которых также реабилитировали, как жертв, а они на самом деле причастны к организации массовых репрессий. Сколько раз у нас пытались реабилитировать, например, Лаврентия Берию?
Также мы можем вспомнить, что тот замечательный лист протокола обыска у писателя Волкова от 1976 года, где среди прочих фамилий есть фамилия Путина, висел в Музее политической истории лет 20, прежде, чем на это обратили внимание. Так и здесь: поскольку нету сплошного широкого обсуждения, то какой-нибудь реабилитированный чекист, или, наоборот, какой-нибудь реабилитированный фашистский коллаборант мог быть не замечен десятилетиями, – отмечает он.
КОМУ ОТКАЗАНО В РЕАБИЛИТАЦИИ?
В действительности такие ошибочные решения отменялись и раньше, просто без особого шума, и для этого прокурорам не требовалось никаких особых полномочий.
Прокуратура может отменить только те свои же решения о реабилитации, которые были приняты не по заявлениям граждан — репрессированных и их родственников, а по итогам изучения уголовных дел. В остальных случаях надзорное ведомство должно обращаться в суд. В суды прокуратура направила всего 64 заключения об отказе в реабилитации, 58 из которых уже удовлетворены, а по шести решения еще ожидаются. Также Верховный суд удовлетворил десять кассационных представлений Генпрокуратуры об отмене реабилитаций. Речь, в частности, якобы идет о бывших военнослужащих Вермахта и войск СС, членах карательных батальонов и полицейских отрядов, сотрудниках немецких оккупационных администраций. Отдельного упоминания удостоились также «бандеровцы» и «власовцы».
При этом надзорное ведомство сообщило всего о нескольких конкретных решениях. Так, статуса реабилитированных лишены офицер лагеря для советских военнопленных Эмиль Бромбах, военнослужащие 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова», участвовавшие в карательной операции «Выжженная земля», руководители отделений японского оборонительного отряда на Сахалине, командовавшие расстрелом гражданина Кореи, советские граждане Новожилов и Савельев — староста и бургомистр оккупированного Карманово, гражданин Кермелис — офицер 15-й дивизии Латышского легиона СС.
При этом в ряде случаев Генпрокуратура приписывает себе чужие находки: о том, что в 1990-е годы сотни нацистских военных преступников были причислены к жертвам репрессий, российские исследователи писали уже очень давно. Так, о реабилитации того самого унтер-офицера Бромбаха, служившего в концлагере для советских военнопленных № 203 и осужденного за это к 25 годам исправительно-трудовых лагерей, еще в 2005 году писал доктор исторических наук, профессор УрФУ и УрФюИ Владимир Мотревич. При этом ученый отмечал, что нацисты оказались реабилитированы благодаря плохой работе сталинских следователей. «Военные трибуналы выносили приговоры в течение 20 - 30 минут без участия обвинения, защиты и без вызова свидетелей. Нарушение процессуальных норм в дальнейшем сыграло злую шутку с правосудием: часть осужденных военнопленных в 1990-е гг. пришлось реабилитировать, поскольку следствие осуществлялось в спешке и вина подсудимых материалами уголовно-следственных дел часто не подтверждалась», – писал историк.
Еще одним реабилитированным нацистским преступником, судьбу которого исследовал Мотревич, был обер-ефрейтор СС Герман Йозеф Бицингер, причастный к убийствам советских граждан в Крыму. В 2018 году прокуратура Свердловской области отменила решение о его реабилитации.
Стоит также отметить, что отдельные случаи отмены решений о реабилитации, связанные с войной, имели место и до того, как началась кампания по их массовой ревизии. Самым известным таким случаем была отмена в 2001 году решения о реабилитации генерала Вермахта Гельмута фон Панвица.
Также, например, 16 апреля 2015 году Верховным судом РФ был признан не подлежащим реабилитации начальник Управления НКВД по Свердловской области в 1936-1938 годах Дмитриев-Плоткин, который, будучи членом чрезвычайной «тройки», организовывал репрессии и фабриковал массовые политические дела на Урале.
В прошлом пересмотр прокуратурой тех или иных решений о реабилитации нередко вызывал скандалы на региональном уровне. Весной 2022 года Генпрокуратура отменила решение о реабилитации Киты Тхакушинова — отца бывшего президента Адыгеи Аслана Тхакушинова. Тхакушинов-старший в июле 1942 года попал в плен к немцам и в марте 1943 года вступил в коллаборационистский «Северо-Кавказский легион», в котором воевал, пока в мае 1945 года в Западной Европе не попал в плен к англичанам, которые передали его Советам. В 1950 году Тхакушинова осудили к 25 годам заключения. Весь срок он не отбыл, выйдя по амнистии, а в 2000 году был реабилитирован. Особую пикантность ситуации добавляет то, что в 2016-2017 годах экс-глава Адыгеи выходил на шествия «Бессмертного полка» с портретом отца.
Тем не менее, это лишь единичные имена, основная масса отмененных прокуратурой решений скрыта от общества.
– Мы не знаем имена всех этих четырех тысяч, которые прошли дереабилитацию, и не узнаем подробности по их делам, потому что у общественности есть доступ только к делам реабилитированных. Если человека «разреабилитируют», то его дело становится недоступно для исследователей. Следовательно, правомерность этих решений и реальная степень вины или невиновность человека для нас остается неизвестной – это такая «частная собственность» путинской администрации, – подчеркивает Александр Черкасов.
Но, по его мнению, говорить о масштабной кампании по «дереабилитации» пока рано, потому что для этого требуется много ручного труда и этот процесс сложно автоматизировать. И значит; нужен по количеству такой же штат, который сажали на работу по репрессированию, а потом – реабилитации, теперь посадить за новый пересмотр этих дел.
– У всех работы – масса, и мы видим, что это пока не есть реально массовая кампания. При нынешних потребностях в текущих репрессиях, да и при «трудолюбии» сотрудников аппарата, мы, вероятно, и не увидим вот такую массовую «дереабилитацию», для этого нужно действительно бросать большие силы, с бюрократической точки зрения, – отмечает он.
При этом правозащитник уверен, что все это — не случайность, а звенья одной цепи:
– У нас в июне былa изменена Концепция государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. В сентябре вышел приказ по Генпрокуратуре о пересмотре решений о реабилитации. Из того, что мы знаем о том, как эта система работала предыдущие 100 лет и раньше, очевидно, что уже тогда, в июне, была бумага под названием «План мероприятий», в котором было отписано каким-то ведомствам, что им делать. Ведь не прокуратура готовила изменение Концепции, верно?
Где-то в управлении внутренней политики администрации президента должен был появиться этот план мероприятий, который дальше разослали по ведомствам. Вопрос: А зачем? Просто так такое не делается. Это делается в каких-то целях, вполне актуальных, как ревизия истории Великой Отечественной войны. И здесь мы обязаны подозревать, что речь идёт о целенаправленных действиях.
Мы все находимся в ситуации неопределённости, когда все эти документы разрабатывают там где-то наверху, в обстановке мрака и тумана, нам попадаются только обрывки какие-то, кусочки их действий, которые кажутся абсурдными, но, как говаривал Полоний, «в этом безумии есть система». Или, как говорил Винни-Пух, «это жжж – неспроста».
Нам тут остаётся только предполагать, потому что все куски пазла нам не дают. Но, возможно, один из кусков такого пазла – это то, что говорят люди, устами которых обычно озвучивают некоторые существующие планы. Одна вот из таких, депутат Яровая – недавно выдавала, вроде бы, совершенно бредовые словосочетания про то, что «геноцид советского народа» и нынешнее действия глобального Запада есть нечто единое.
И тут мы можем вспомнить другое целенаправленное действие, которое идёт в разных регионах России, в разных областях, республиках, от Карелии до Тульской области: это судебные процессы, в которых устанавливается факт «геноцида советского народа» во время войны. Очевидно, это происходит тоже в рамках какого-то плана мероприятий.
Если власти разреабилитируют людей, относящихся к периоду войны, если провозглашают, как в свое время были расстреляны «мирные советские граждане» (эвфемизм) в местах расстрела евреев, – так вот, теперь это – «советский народ». А уж термин «советский народ» можно распространить по наше время и использовать таким образом историю Второй мировой войны и ярких нацистских преступлений для целей пропаганды в контексте так называемой СВО. Разумеется, это всё спекуляция и рассуждения, но пока других кусочков пазла нет, а эти друг с другом подозрительно стыкуются, – отмечает правозащитник.
Все эти события показывают, что российская прокуратура стала эксплуатировать в пропагандистских целях в контексте противостояния с Украиной и Западом проблему реабилитации нацистов, преувеличивая значение ошибок и пытаясь переложить ответственность с органов власти на общество.
*Признан в РФ иностранным агентом, ликвидирован как юрлицо.